Рассказ. Эмигрантский цикл. Родственники. Часть шестая

Маша замерла с тряпкой в руке. Это была уже не колкость, это была наглая ложь. Разговор внизу продолжался:

- Ну что ты, Лиза! Маша помогает мне на эти полторы недели, что я на курсах. Да и ей в магазине проще объясниться, если что. 
- Катюш, ты знаешь, у нее был такой надменный вид. Я, конечно, читала, что на западе обслуживающий персонал иногда даже ненавидит своих хозяев, но думала, что это преувеличение.
- Лиз, да ты что! Маша хорошая девушка, она примерно твоего возраста. Приехала из Латвии сюда на заработки. Наша уборщица Джулия в отпуске и Маша ее заменяет, заодно и вам поможет, если что. Я же не знала, что так получится!
- Знаешь, мы лучше с тобой сходим как-нибудь по магазинам!
- Заметано, сестричка!

Маша стояла не шелохнувшись. Катя явно дала понять, что она верит сестре. Какой надменный вид? Какая ненависть? Она была вежлива, доброжелательна как только могла, особенно после язвительных фраз Катиной сестры. Обидно было до слез. Понятно, что Лиза почему-то невзлюбила Машу, но зачем так наговаривать? И вот как теперь спускаться вниз, видеть их? И как теперь разговаривать с Катей? Признаться ей, что она все слышала и оправдываться? Получится, что есть за что, плюс еще и подслушивала. Делать вид, что ничего не произошло? Но еще три недели она будет в этом доме и три недели будет видеть Лизу. В идеале, конечно, спуститься, спросить Лизу. чем ей Маша не угодила и уйти, хлопнув дверью. "Ага", одернула себя Маша, "потом Катя скажет в агентстве, что я ушла досрочно, что ей теперь искать замену и про работу через это агентство мне придется забыть. Значит, надо делать вид, что ничего не случилось. Завтра пятница, потом выходные, а на следующей неделе в среду у Кати заканчиваются курсы и больше я с Лизой не останусь один на один". И она принялась ожесточенно протирать люстру в коридоре.

Маша как раз заканчивала уборку второго этажа, когда мимо нее прошел Николай, а, буквально, через минуту прошмыгнула Настя. Похоже, что трапеза закончилась, можно спускаться вниз. Правда, там еще оставались Лиза и Катя, но Маша надеялась, что сестры, увлеченные разговором, не обратят на нее внимания. Так и получилось - Маша неслышно спустилась и проскользнула в кладовку с хозяйственными вещами. До нее доносились голоса:

- Настя такая замечательная девочка! Представляю, как тебе было с ней, когда она была маленькой! Это же электровеник!
- Ох, Катюш, проблемы начинаются только сейчас.
- Ну, до переходного возраста ей еще далеко.
- Я не об этом. Ты же видишь, какая она. Думаешь, дети в 8 лет так себя ведут?
- Не знаю, детей у меня нет...
- С Настькой надо постоянно заниматься, иначе она так и останется на уровне пятилетки.
- Ты хочешь сказать...?!
- Да. Врачи, конечно, говорят, что все не так страшно, просто нужно заниматься с ней. Развивать ее. Школа - это одно, зубрежка таблицы умножения сильно не поможет. 
- Боже, Лиза... Я и подумать не могла! В прошлом году, когда я у вас была, да и сейчас, глядя на нее и подумать невозможно, что есть отставание. Мало ли, какой у ребенка характер!
- Мы заметили года в три. 
- Как же ты успеваешь?
- Ох, не спрашивай даже. Кручусь, верчусь. Коля постоянно в своей мастерской, берет клиентов даже ночью. Сама понимаешь, кто приезжает в сервис по ночам. 
- А как ты с ней занимаешься?
- Ну, разные методики. Главное - постоянство. Устаю, конечно, как собака. Плюс еще окружение - дети бывают такими жестокими. Летом ездили в санаторий, природа, воздух. Настюшка была счастлива!

Маша слушала, затаив дыхание. Так вот в чем проблема! То-то ей Настя показалась странной - вроде 8 лет, а ведет себя как пятилетняя. Теперь понятно и поведение Лизы. Когда у тебя болен ребенок, тебе уже не до вежливости и церемоний. Маша вышла из кладовой - сестры переместились в гостиную и можно было убрать кухню. 

Маша уже разгружала посудомоечную машину, когда в кухню вошла Катя. 
- Маш, все отлично. Думаю, тебе и ночевать не стоит оставаться. Позавтракаем мы завтра дома, обедать будет в ресторане, когда Джеймс приедет. Так что завтра ты нам не понадобишься.
- То есть у меня завтра выходной?
- Ага. Ждем тебя в понедельник, как обычно, к девяти.
- Хорошо, спасибо! Тогда до понедельника!
- Пока!

Маша быстренько забрала сумку из комнаты и вышла из дома. Катя ни слова не сказала насчет Лизы и магазина. Почему? Решила не поднимать шум? И этот странный выходной в пятницу, ведь не планировалось. Конечно, планы могут меняться, да и она все же приходящая помощница, а не постоянная. 
Маша вдруг почувствовала себя виноватой. Да, она ничего такого не сделала. Она не хамила - ни словом, ни тоном. Почему же она чувствует себя виноватой? Может потому, что Катя ничего ей не сказала, даже не спросила. Да еще и дала выходной в пятницу. Словно удалила из дома. Вот отсюда и чувство вины! Если бы завтра был бы рабочий день, то можно было считать, что Катя не придала значения словам Лизы. Ощущая себя полностью разбитой, прежде всего морально, Маша не заметила, как такси подъехало к ее дому. 
Что ж, у нее три выходных, может за это время все как-то уляжется и забудется. И это прошла только одна неделя! Впереди еще три. "Похоже, что после такой работы нужен будет отпуск!

Выходные Маша планировала провести дома. Не хотелось никуда выходить. Лена, конечно, названивала - ей было любопытно, как там Маша работает у русской жены англичанина. Поначалу Маша с удовольствием рассказывала про дом, про сад, про Катю. Но с приездом Катиных родственников желание делиться пропало совсем. Самой бы разобраться в том, что и как. А Лена, острая на язык, вообще бы не поняла Машиных угрызений совести. Она бы сказала: "забей, у богатых свои причуды. Делай свое дело и не рефлексируй". И Маша была согласна, но совсем забить у нее не получалось. В своих поступках Маша часто опиралась на мнение окружающих. Ей было важно, как и что про нее подумают, как оценивают. Она словно сверялась с мнением общества о ней. Может потому пошла в бухгалтерию - работать с бумагами проще, чем с людьми. В этом был и минус - редко сталкиваясь с людьми, она иногда их побаивалась. И завидовала. Смелости суждений, поступков. Валера, ее муж, называл это неуверенностью, мама - тепличностью. Маша не спорила - главное, чтобы были все довольны. Вот и сейчас ей хотелось, чтобы Катя была ею довольна. Хотя кто ей Катя? Она ее неделю знает, а еще через три вообще не увидит. 

Чтобы отключиться от неприятных мыслей (а они все время норовили вернуться к той ситуации с Лизой), Маша залпом смотрела сериалы, почти не выходя из комнаты. А в воскресенье вечером почему-то ощутила отчетливое нежелание ехать в дом Фрименов. Да, в столовую с грязными тарелками тоже не хотелось. "Все, хватит", одернула себя Маша. "Работа есть и это главное, все остальное оставим на потом, когда.." А вот когда - не вырисовывалось. Маша отчетливо понимала, что так, как она живет - в съемной комнате, с нерегулярной работой - живет подавляющее большинство эмигрантов. Люди смирялись и даже были рады, что есть заработок, крыша над головой, даже отпуск раз в году. И, что важнее всего - это стабильно. О стабильности в родной Латвии можно было только мечтать. Дауншифтинг? Это как посмотреть. Можно быть руководителем отдела и регулярно получать половину зарплаты (а то и совсем не получать), терпеть идиотизм начальства, которое понимает, что ты никуда не денешься. Или работать сортировщиком на складе, иметь стабильную зарплату, налоговые отчисления и планировать отпуск на год вперед. Что из этого дауншифтинг?

Но как привыкнуть к тому, что вот это и будет твоей жизнью? Это деморализовало. Наверное Маша впервые задумалась о том, что просто выжить - это недостаточно. Хотелось жить хорошо. Даже нет, не хорошо - нормально.
А пока. А пока наступил понедельник и ее ждал дом Фрименов.

Удивительно, но мрачный настрой выходных сменился довольно бодрым ощущением начала рабочей недели. Острая на язык Лена сказала бы: "подожди, это тебе еще никто настроение не испортил". Да и Маше хорошо была знакома эта игра. Едешь на работу с хорошим настроем, вокруг все кажется таким радужным, приятным, на работе хочется все сделать лучше, чем обычно, даже переполненный транспорт не раздражает. Приезжаешь на работу и тут какая-то пятая помощница третьего ассистента как скажет что-нибудь уничижающее и весь настрой испарился без следа. Вроде и уговариваешь себя, что ерунда, что у коллеги плохое настроение, а все - ничего уже не вернуть. Садишься за рабочий стол с четким осознанием - день испорчен. Машина мама в таких случаях (когда Маша не выдерживала и жаловалась ей) всегда говорила, что это ерунда, что нужно быть сильной и не позволять другим портить себе настроение. Отчего Маша считала себя еще и виноватой. Ну правда, ну почему ее настроение портится от чьей-либо случайной фразы? Лена это давно приметила и подшучивала, что ее бодрый настрой до первой негативной фразы. Маша улыбалась и отмахивалась, но понимала, что это правда. 

Вот и сейчас, подходя к дому Фрименов, она была готова к тому, что ее настроение порушит Лиза своей очередной колкостью. Или Катя, которую за эти выходные накрутила Лиза. Но, против всех пессимистичных ожиданий, Катя была приветлива, а необычно рано поднявшаяся Лиза даже поздоровалась. Катя сразу наметила план действий:

- Маш, в среду у меня перерыв в курсах, так что до среды ты у нас на полный день, в четверг после обеда мы уезжаем в Лондон на все выходные, Джеймс с нами не едет, так что приедешь на пару тройку часов на уборку. Готовить не надо - Джеймс обычно не завтракает, обедать будет на работе, а вечером, скорее всего пойдет в паб. 
- Хорошо. Какие планы на эти три дня? Магазины? Может центр города?
- В центре мы были в субботу. Ну, если Лиза захочет - съездите с ней в город. Хотя там и делать нечего, если только по магазинам ходить. Все, я уехала!
- До вечера, Катя!

В доме Фрименов Маши не было три дня, за эти три дня дом изменился до неузнаваемости: коробки, бутылки, мусор, пыль, пятна. Похоже, что семейные посиделки не прекращались. Уборку Маша начала с кухни, полагая, что к тому времени, как она закончит внизу, Лиза, Настя и Николай проголодаются, а пока они обедают, она уберет верхний этаж.
Лиза сидела в гостиной, щелкая пультом. Кроме телевизора в доме никто не производил никаких звуков. Не видно было Насти, не видно было ее отца. Вот это совсем странная личность, думала Маша. Николай был молчалив и вел себя отстраненно, словно его сюда привезли против воли. Первые дни он либо бродил по дому, чаще всего заглядывая в гараж, либо сидел на веранде с планшетом. Маша не помнила, чтобы он принимал хоть какое-то участие в разговорах за столом. Со стороны могло показаться, что он является Настиной няней - если он с кем и разговаривал, так только с ней, следя при этом, чтобы Настя вела себя прилично. А с другой стороны - в каждой избушке свои погремушки. 

Если так посмотреть, то и ее семья кому-то могла показаться странной. Родители, которые почти не разговаривают друг с другом, разве что о том, кто и что будет на обед и что набойки на сапогах нужно перебить. Да и ее с Валерой жизнь в последний год была тоже далека от идеала. Они ожесточенно спорили насчет эмиграции, работы, ставшего вечным безденежья. Маша задумалась, какой была бы их жизнь, если бы финансовый вопрос не стоял так остро? Они были женаты четыре года и в первый же год совместной жизни договорились, что немного поживут для себя, потом возьмут квартиру в ипотеку, родят ребенка, а лучше двух и будут жить как обычная семья. Можно сказать, что их жизнь разрушил кризис, но, скорее, он показал, какие они разные и как по-разному ведут себя в кризисной ситуации. Маша была нацелена на действия, а Валера никак не мог смириться, что прежней жизни уже не будет, что экономический кризис в стране заставляет каждого менять свои планы, перестраиваться, изменяться. И всё - рухнуло взаимопонимание, появилась обида, потом злость. Как люди переживали тяжелые 90-е? Почему ее родители, да и родители Валеры пережили их, не разошлись, а остались вместе. Да, потерялись общность интересов, тепло, но семья сохранилась. Можно, конечно, поспорить, нужно ли сохранять такую семью, в которой каждый сам по себе, а разговоры крутятся только вокруг быта. Маша не раз задавалась вопросом, почему не разошлись ее родители, зачем они остались вместе, если кроме быта их ничего не связывает. Она не помнила даже когда последний раз родители куда-то ходили вместе - даже на прогулку, не говоря уже о гостях. И даже думала, что им лучше было бы развестись, вдруг каждый бы встретил более подходящего человека. А вот сейчас, в чужой стране, работая то посудомойкой, то уборщиицей, Маша вдруг поняла, что оставаться вместе - это лучшее, что может быть. Не разбегаться, а вместе преодолевать трудности, помогать друг другу. Вдвоем-то легче! Ну да, в чем-то расчетливо - пережить трудное время вместе, а потом можно и разойтись. Нечестно вроде как. А разве честно в ЗАГСе обещать заботиться, а потом просто бросить. Валера ведь ее бросил. Да, без объявления, без объяснения. Он просто не пришел когда она улетала. Просто не пришел. 
Маша поняла вдруг, что не злится уже. Нет, она его не простила. Ей все равно. Валера - это просто факт ее прошлой жизни.
Так что с точки зрения семьи, Лизе можно еще и позавидовать - вряд ли у них жизнь легкая, но, тем не менее, они вместе, они семья.

Кухня, наконец, была вычищена и пора было приниматься за гостиную, но там сидела Лиза и Маша уже раздумывала, как обратиться к ней, когда Лиза поднялась с дивана и направилась на кухню.
- Маша, мы хотим перекусить что-то сейчас. Сообрази нам что-нибудь. А потом я хочу посидеть в саду, так что поставь кресло у фонтана. Да, столик тоже. 
- Хорошо. А вы хотите сытное что-то поесть или сэндвичи сделать?
- Сэндвичей вполне хватит.

Продолжение следует...