Записки неидеального родителя - 5

Я потомственный педагог. У меня есть факты: бабушка была преподавателем в школе, мама всю жизнь работала дошкольным педагогом, а я десять лет была академической единицей ВУЗа. Пожалуй, возьму этот статус и иронию, чтобы затолкать в угол мой синдром самозванца и вставить свои пять копеек по теме образования и воспитания в начале сентября. А там и до эксперта недалеко. 

Воспитанием детей мы занимаемся с их рождения (иногда немного до) и до момента, когда птенчик вываливается из гнезда. Воспитание – это еще и то, что мы ожидаем от дошкольных и школьных педагогов. Дело не самое легкое – подготовка ребенка к самостоятельной жизни в том обществе, куда мы его сами затащили. То, как мы реализуем воспитание зависит от многих факторов. Чаще всего — это научение нашей собственной стратегии выживание и «ведения боя» в борьбе за место под солнцем. Кто-то учит хитрить, кто-то бить, кто-то с миром и улыбкой встречать непогоду, кто-то просить и жаловаться. Наш инстинкт самосохранения требует, чтобы наши гены продолжали жить, и потому, раз мы все еще живы, наша тактика — лучшая. Это часто иллюзия, так как мы не замечаем, что меняются обстоятельства, нормы, правила игры.

Смежный термин «Образование». Это система знаний и навыков, которая может пригодиться в самостоятельной жизни ребенка. Воспитание является его частью, ибо привить навыки без воспитательных активностей сложно. Обычно сюда входит школа, а затем профессиональные учебные заведения и/или высшие учебные заведения. Сюда же относятся кружки, секции. Часть из них признана на законодательном уровне (имеет лицензию, аккредитацию, разрешение), часть находится в оппозиционном режиме «ничего не годится, мы сделаем свое – лучшее». Самая сильная сторона «оппозиционеров» – они верят в себя на первых порах и готовы снести горы, слабая – они лепят программы «из того, что было». Это не всегда плохо. Но чаще это субъективное «лучшее».  

Кроме этих двух способов взаимодействия с детьми, набирает популярность то, что я называю «сопровождение». Здесь не ставят целью воспитать или образовывать ребенка. Скорее, откликаясь на его интерес, создаются условия его (интереса и ребенка) развития. Без строгих условий чему будем учить и как. Потому что это идет от детей и их потребностей. В моей голове таким примером может быть молодежная организация Young Folks.

Уже лет двадцать назад, когда я только начинала свою академическую карьеру, шла речь о том, что мы переживаем очередную трансформацию в образовании. И это не про «Школа 2030». Наш любимый ребенок когда-то учился всему в семье. Иногда его отдавали в другие семьи в подмастерья, как вынужденную меру, конечно. Потом наш любимый ребенок получил учителей, которые приходили в семью. Ребенок получал знания и оставался в своем культурном пространстве и системе ценностей. Потом наши любимые дети пошли в школы к чужим дядям и тетям. Контролировать среду и знания стало сложнее, но «предохранителем» служила образовательная система. Не всегда подходящая конкретному ребенку, но в массе подходящая всем. Сейчас мы вступили в новую эпоху – на место учителя пришел виртуальный контент или любой человек. Лю-бой. В этом есть много плюсов. Главный – сладкая иллюзия выбора. Есть риски. Огромный в том, что мы не имеем времени сделать выбор на основании содержания, а не заголовков, тезисов и обещаний.

Это такая ловушка для нашего родительского мозга. Мы хотим «все самое лучшее», но не знаем, а что лучшее. И каким оно будет завтра. Страшная и тяжелая штука наваливается на родителя – это ответственность за решение о ребенке. И что делаем мы? По-разному. Иногда сбегаем от решения. Карты, цифры, буквы, коды, звезды, чакры.

Не комично ли это, что для решения о том в «физики или лирики» записать ребенка мы полагаемся на методы, которые в основе своей не имеют научно-доказательной базы. Странно слышать, когда знания о ребенке родителю приносит, например, человек, который ребенка  не видел, но знает его дату рождения. И мы верим ему, но не верим учителю, который с ребенком взаимодействует восемь часов в день. Потому что «я же знаю своего ребенка». 

«Это работает», чаще всего говорят люди, заплатившие деньги за информацию по набору цифр и рекомендуют «эксперта». Мне сразу вспоминается история про спектакль «Королевский жираф» из истории Гекльберри Финна. А еще тенденциозность мышления, селективное слушание и другие когнитивные искажения. Не для того, чтобы отрицать, но для того, чтобы критически проанализировать информацию. Когда мне говорят, что результатом сессии с «экспертом» стал совет «хвалить ребенка чаще», я искренне удивляюсь.

«Вы же не хотите, чтобы ваш ребенок страдал во взрослой жизни от неправильно выбранного решения?» В голову сразу приходят собственные страдания, страхи, тревоги. По сути – обычное нормальное содержание жизни любого человека. У кого о школе, у кого о пианино, у кого о футболе. У каждого из нас есть то, что хотелось бы поменять. «А вам помогла геометрия в жизни? Пусть сразу учится сетевому маркетингу, у нас и курс есть». А может сначала поговорим о геометрии, о пространственном мышлении, о базовых нейронных сетях, нейробиологии?

Я совсем не против, когда взрослый человек на свою голову решает свой вопрос методом «помощь зала». У него взрослый мозг, эта информация накладывается на опыт, или на страх, или на потребности. Я и сама так делала и продолжаю в периоды «остановите Землю, я сойду». Другое дело – полагаться на эту информацию для определения пути развития ребенка. Никто не дает гарантии, а на визите у психотерапевта ваш ребенок все равно скажет, что все беды у него из детства и захочет изменить свое детство на ваших внуках. Дети учатся ответственности прежде всего на нашем примере.

Советы давать не буду. Накануне первого сентября более чем обычно ощущаю, насколько сложно современному родителю принимать решения и нести ответственность за будущее своего ребенка. Удачи нам и веры в себя.

P.S. Если вы углядели сарказм в тексте, возможно, вы его углядели. 

Фото Аси Беловой